Российско-украинский конфликт вызвал беспрецедентные изменения в евразийской геополитике, при которой роль Центральной Азии, как одного из центров противоборства между мировыми игроками, усилилась. В последнее время в регионе наблюдается активизация Китая и Европейского союза, которые понимают важность использования сохраняющейся турбулентности в собственных интересах. Подробней о том, какие позиции в ЦА занимают Пекин и Брюссель и приведет ли это к геополитическому противостоянию читайте в материале «Polit-asia.kz».
Усиление китайского влияния на фоне российско-украинского конфликта
Несмотря на продолжающийся конфликт, влияние России в Центральной Азии остается высоким. Москва является важным игроком в сфере безопасности и имеет в своем распоряжении множество рычагов. В 2022 году торговля между РФ и ЦА выросла на 20 %, в то время как на российском рынке труда работает огромное количество трудовых мигрантов из Центральной Азии. К слову, денежные переводы из России составляют более 30 % ВВП Таджикистана и Кыргызстана.
Не менее важно и то, что в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане расположены российские военные базы и объекты, а государства региона полагаются на зонтик безопасности ОДКБ, в котором Москва играет ключевую роль. Показателем сохраняющегося влияния РФ в регионе необходимо считать визит центральноазиатских глав государств в Москву на парад Победы.
В то же время, переключение российского внимания в сторону Украины позволяет Китаю продолжать расширение влияния в Центральной Азии. Одним из ключевых инструментов в данном контексте является инициатива «Один пояс, один путь» (ОПОП), подкрепленная сопутствующими экономическими проектами и инвестициями. Обсуждение строительства железной дороги Китай – Кыргызстан – Узбекистан, четвертой ветки газопровода Центральная Азия – Китай являются напоминанием о том, что ОПОП планомерно претворяется в жизнь. Влияние Китая в регионе наглядно продемонстрировал и саммит в Сиане, в котором приняли участие все главы государств региона.
В 2022 году торговля между Китаем и Центральной Азией составила 70 млрд долларов. К концу того же года объем китайских инвестиций оценен в 15 млрд. Деловые контакты значительно облегчаются безвизовым режимом, установленным между КНР и рядом стран региона.
Через экономическое взаимодействие происходит поэтапное расширение сотрудничества и в других сферах. В частности, Пекин увеличил контакты по линии вооруженных сил, включая разведывательные органы, направил частные военные компании для охраны собственных проектов в Кыргызстане, а подразделения китайской вооруженной полиции охраняют некоторые участки таджикско-афганской границы.
В целом государства ЦА рассматривают КНР как крупного политического игрока и одного их главных экономических партнеров. Примечательно, что в ряде случаев центральноазиатские страны поддерживали Пекин в «деликатных» резолюциях ООН. При этом Китай, исходя из анализа опросов населения региона, популярен среди политической элиты и в гораздо меньшей степени – среди общественности.
Позиции Европейского союза
ЕС, являясь одним из главных торговых партнеров, занимает важное место в Центральной Азии. В 2022 году объем торговли с регионом составил около 52 млрд долларов. На долю ЕС приходится более 42 % прямых иностранных инвестиций, по сравнению с США – 14,2 % и Россией – 6 %.
Все государства ЦА стремятся диверсифицировать свое внешнеполитическое партнерство в стремлении усилить позиции на международной арене. ЕС в данном контексте является наиболее привлекательным вариантом. Изменяющаяся геополитическая ситуация, вызванная войной России в Украине, создает благоприятные условия для Европейского союза играть более активную роль в регионе. Мягкая сила ЕС является преимуществом с точки зрения образовательных и профессиональных возможностей, уровня и образа жизни. Несмотря на многочисленные китайские стипендии и гранты, Европа и Запад в целом являются предпочтительным выбором молодежи центральноазиатских стран.
Перспективы отношений между Китаем и ЕС в Центральной Азии
В обозримой перспективе в регионе, вероятно, будут наблюдаться следующие тенденции. Как и Китай, ЕС останется главным экономическим партнером ЦА, однако в сфере обеспечения безопасности он не может выступить гарантом. Резкое обострение отношений между Пекином и Брюсселем вследствие соперничества в регионе маловероятно. Евросоюз ухудшил отношения с Россией, но не с Китаем, поэтому Центральная Азия не станет полем геополитического противостояния, в том числе и потому, что между КНР и ЕС существуют разногласия в другом географическом регионе.
Например, нарушение Китаем прав человека в Синьцзяне, затрагивающее не только уйгуров, но и казахов и кыргызов. Тайвань также остается одной из главных тем во внутренних дебатах в европейских столицах. В то же время, на современном этапе эти вопросы вряд ли распространятся на отношениях между ЕС и КНР в Центральной Азии.
Тем не менее, следует ожидать жесткой китайско-европейской экономической конкуренции в ряде секторов, включая природные ресурсы и технологии. В то время как ЕС только выразил готовность передавать промышленные технологии Центральной Азии, Китай уже занял лидирующие позиции в этой области. В настоящее время существует около 60 китайских программ передачи технологий для Казахстана и такое же количество для Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана (в совокупности).
В ответ на политику Пекина Брюссель, вероятно, попытается использовать свои сильные стороны – привлекательность по культурно-гуманитарной линии. Еще в 2020 году, в разгар вспышки COVID-19 в Европе, Жозеп Боррель ввел термин «битва нарративов». Так вот, настоящая «битва нарративов» между ЕС и Китаем станет очевидной уже в ближайшие годы.
